«Работать можно, но… нельзя»

Обременённые лицензии   

— Шамиль Патхудинович, мы не раз рассказывали о том, как работает ваше предприятие. И сегодня также об этом побеседуем. Но первый вопрос такой: что мешает работать?

— Проблем у старателей на Севере хватает. Одна из наиболее актуальных связана с лицензиями. Причём не только на добычу золота, но и на освоение месторождений общераспространённых полезных ископаемых, в том числе песчано-гравийной смеси (ПГС) и строительного камня. Чтобы не быть голословным, приведу конкретный пример. Ещё в 2016 году мы приобрели лицензию на участок Заячий с запасами общераспространённых полезных ископаемых. Когда оформляли документы, ни о каких запретах на разведку и добычу и речи не шло. Но после того как мы, что называется, зашли на объект, выяснилось — он находится в так называемой «зелёной зоне», и там нельзя ни вести ГРР, ни добывать ресурс.

— Почему? И что это за «зелёная зона»?

— Правовой режим «зелёных зон» на землях лесного фонда определяется статьёй 114 Лесного кодекса РФ. Но главное в другом: при продаже лицензий отражаются сведения только об особо охраняемых природных территориях (ООПТ), а о прочих обременениях никаких данных нет. Получается, что недропользователь приобретает не официальную бумагу, дающую право и обязанность добывать полезные ископаемые, а кота в мешке. Более того, я неслучайно сказал об обязанности, поскольку, согласно лицензионному соглашению, мы должны в обязательном порядке добывать ресурсы на выделенных нам месторождениях. Это именно наша обязанность, в противном случае лицензию могут отозвать на вполне законных основаниях. Вот и получается замкнутый круг: с одной стороны, мы должны вести ГРР и добычу, а с другой — не имеем на это права. То есть работать можно, но… нельзя.

Нет сведений

— Как возникла такая коллизия?

— Проблема в том, что при выставлении лицензий на продажу уполномоченные органы не запрашивают сведения в полном объёме у тех организаций, которые распоряжаются землями, в том числе и лесного фонда. Подчеркну ещё раз: в этих случаях в обязательном порядке отражается лишь ситуация, связанная с ООПТ. Но этого, как вы сами понимаете, явно недостаточно для всей полноты картины. В результате о каких-то стоп-факторах в виде «зелёных зон» мы узнаём в последнюю очередь. Но есть ещё одна беда. При наличии в лицензии требований подготовить в установленном порядке материалы по переоценке переданных запасов для определения их балансовой принадлежности сделать это крайне сложно. А то и невозможно.

— Почему?

— Дело в том, что в геологических фондах необходимые сведения нередко просто отсутствуют. То есть там нет первичных материалов, по которым недропользователь может провести соответствующую переоценку.

— И как же тогда появляются требования о переоценке?

— Вопрос не ко мне. Но при таких условиях выполнить это лицензионное требование, действительно, невозможно. Поэтому уполномоченные органы, на мой взгляд, прежде чем вносить соответствующие требования, должны выяснить, а можно ли их выполнить в принципе.

Долгий процесс

— Какой вы видите выход из ситуации, связанной с «зелёными зонами»?

— Выход только один: перевести земли из одной категории в другую. Но любой, кто хоть немного знаком с данным вопросом, знает, насколько этот процесс может быть сложным и долгим.

— Сколько времени может занимать такой перевод?

— Около трёх лет, не меньше. И то если к нему подключатся органы власти и будут всемерно помогать недропользователю.

— А при оформлении лицензий на добычу золота вы с подобными проблемами сталкивались?

— Непосредственно наша организация — нет, а вот у наших коллег здесь же, в Билибинском районе, такие сложности присутствуют.

— В нашем издании часто публикуются материалы, в которых речь идёт об особо защитных участках леса (ОЗУ). С ними та же история: недропользователь приобретает лицензию, а потом выясняет, что работать на участке он не имеет права. С этим сталкиваются золотодобытчики в Забайкалье, Якутии, Хабаровском крае, Амурской области... Перечень можно продолжить. Получается, проблема с землями лесного фонда системная?

— Конечно! То есть, строго говоря, лицензии в этих случаях — просто бумаги, за которые никто не отвечает, а крайними остаются недропользователи. Мало того, что мы деньги теряем, так ещё и неизвестно, сможем ли работать на законно приобретённых участках.

— И как сейчас складывается ситуация с вашим участком Заячий?

— А никак! 28 апреля этого года истекает срок действия лицензии. По сути, мы можем её продлить, но не станем этого делать, а просто сдадим лицензию. Вот и получается, что государство понесёт потери в виде выпавших налогов. Да и на Чукотке не так много предприятий. Вроде бы все должны быть заинтересованы в их развитии. Это же и налоги, и рабочие места, и социальная отдача. Но, тем не менее, возникают вот такие истории.

Несмотря на сложности

— Шамиль Патхудинович, но, несмотря на все сложности, ваше предприятие работает, и работает успешно: и золото добывает, и общераспространённые полезные ископаемые. Давайте начнём с последних. Участок Заячий у вас же не один?

— Нет, есть ещё два, в структуре месторождения Большекепервеемское — участки № 1 и № 2. Это достаточно крупные объекты. Но главное в нашей работе, конечно же, золотодобыча.  

— Сколько у вас участков по добыче золота?

— Артель старателей «Сияние» работает на нескольких лицензионных объектах. Три из них (река Майнгы-Пауктуваам, ручей Рыбный и река Эгилькнывеем) находятся в 90 километрах к юго-востоку от города Билибино. Также мы ведём золотодобычу на участке «Ручей Левый Коральвеем», в 120 километрах к юго-востоку от города. Кроме того, наш коллектив работает на объекте «Ручей Вилка», в 17 километрах к юго-западу от Билибино. А если говорить сугубо профессиональным языком, то наша компания работает на трёх золотоносных узлах — Стадухинском, Алискеровском и Черынейвеемском. И все они сосредоточены на территории Билибинского района Чукотского автономного округа.

— Ранее здесь работали золотодобывающие предприятия?

— Да, и достаточно активно. Здесь работали и прииск им. Алискерова, и прииск им. Билибина, и другие отраслевые организации.

— Тем не менее они извлекли не весь металл?

— Скажем даже так: далеко не весь. Но дело в том, что золото на Чукотке добывается относительно недавно — с пятидесятых годов прошлого века. К тому времени недра Колымы уже вовсю осваивались, а здесь всё только начиналось. Кроме того, в девяностые годы многие отраслевые предприятия развалились, и в отрасли вновь наступило затишье. Определённый подъём начался в нулевые годы. Так что, по оценкам специалистов, золота в чукотских недрах довольно много. И ещё момент… Раньше обогатительное оборудование было не столь совершенным, как сейчас. Поэтому старатели не могли улавливать мелкое и тонкое золото. Так что эти полезные ископаемые здесь, разумеется, есть.

По итогам сезона

— Сколько золота было добыто по итогам промывочного сезона 2020 года?

— 326 килограммов. При этом объём промывки песков на промприборах составил 448,5 тысячи кубометров.

— Это соответствовало вашим планам?

— Да, в полном объёме, несмотря на сложности, связанные с пандемией COVID-19.

— А сложности были серьёзные?

— Часть наших работников — граждане стран ближнего зарубежья, в первую очередь Украины, поэтому из-за закрытых границ к началу промывочного сезона они приехать не смогли. Но на нашем предприятии созданы хорошие условия для работы: я имею в виду и достойные зарплаты, и организацию труда и отдыха. Поэтому люди приезжают к нам в течение многих лет. Вот за счёт этих специалистов мы и смогли выполнить план.

— При этом перед началом сезона работников отправляли на карантин?

— Безусловно, как это и было регламентировано соответствующими нормативными требованиями. Но и на карантине условия у нас также были комфортные.

— А сколько всего человек работают на предприятии?

— Всё зависит от производственных объёмов. Когда эти объёмы большие, мы  производим доукомплектацию штата. Например, в прошлом году у нас работали 294 человека.

Технический базис

— В одном из интервью нашему изданию вы говорили, что для извлечения тонкого золота на предприятии используют промприборы ППМ-5 производства Магаданского механического завода. А сейчас продолжаете применять такое оборудование?

— Извлечение тонкого и мелкого золота — это не только применение того или иного промприбора, это целый комплекс обогатительных работ, и мы активно используем соответствующие технологии, опыт у нас в этом плане наработан большой. Что же касается промприборов, то их на предприятии довольно много и разных марок. Только в последнее время мы приобрели два ППМ-5, два ПБШ-75 и один ГГМ-3. Впрочем, у нас большой парк современной техники, который регулярно пополняем.

— И что приобрели в последнее время?

— Например, три бульдозера Caterpillar D10 T2 и один фронтальный колёсный погрузчик SEM-668 D. Также для решения вопроса автономного энергоснабжения на участках купили две дизельные электростанции ДЭС-200. Впрочем, подчеркну ещё: наша артель хорошо технически оснащена и ежегодно пополняет свою материально-техническую базу.

— Но ведь это серьёзные затраты?

— Современная техника — залог успеха для любого производственного предприятия. Хотя вы правы, конечно, это серьёзные затраты. Неслучайно мы активно используем лизинговые схемы. Но свой парк пополняли, пополняем и будем пополнять. Также не стоит забывать: бульдозеры, экскаваторы, погрузчики — это машины, и многое зависит от того, как к ним относиться. А у нас работают хорошие специалисты, поддерживающие технику в должном состоянии. И ремонты проводим регулярно. Так что технические вопросы решаем на должном уровне.

Геология и экология

— Ваше предприятие производит прирост запасов?

— Да, в 2019 году прирастили запасы по каждой из имеющихся у нас лицензий. Далее наши специалисты собирали материалы для разработки проектной документации, чтобы ввести объекты в эксплуатацию. Всё это процесс трудоемкий. Но запасами мы на сегодняшний день обеспечены, поэтому в 2020 году необходимости в приобретении новых лицензий у нас не было.

— Геологоразведочная служба на предприятии своя?

— Да, в её состав входят главный геолог и участковые геологи. Функционал этого подразделения достаточно обширен — это и поисково-оценочная деятельность, и опытно-промышленная разведка, и контроль полной выемки полезных ископаемых непосредственно на участках во избежание эксплуатационных и технологических потерь.

— Другой вопрос: многие ваши коллеги говорят о том, что внимание надзорных органов зачастую избыточно. Это так?

— Бюрократии в нашей отрасли, действительно, много. Но это тема отдельного разговора. С другой стороны, мы следуем неукоснительному правилу — если законы существуют, значит, их нужно строго соблюдать. Например, экологические требования на Чукотке довольно жёсткие. Собственно, как и в других регионах России, ведь это нормы федерального законодательства. То же самое относится к отраслевой безопасности на объектах. И могу констатировать: перед началом каждого сезона мы разрабатываем целый комплекс мероприятий, которые позволяют избежать даже малейших рисков. Результат налицо — за всё время работы предприятия со стороны контролирующих органов к нам практически никогда не возникало никаких претензий. Хотя проверяют тщательно.

Это наша земля

— Ваше предприятие, как известно, несёт большую социальную нагрузку. Вы не только содержите круглогодичную дорогу, но и в своё время сами проложили автозимник Билибино — Омолон. Хотя вашей компании он, по сути, не нужен — доставляете грузы другими путями. Также вы построили две взлётно-посадочные площадки, а совместно с артелью «Луч» возвели в Билибино ледовый дворец. И это далеко не полный перечень социальных проектов, в реализации которых участвует ваша артель. Во сколько обходится «Сиянию» такая нагрузка?

— Я не хотел бы говорить о деньгах, хотя затраты, действительно, серьёзные. Но как можно отказать, например, в помощи детям с тяжёлыми заболеваниями? Помогаем и им. Или, к примеру, кто, кроме нас, поддержит техникой местные сельскохозяйственные предприятия? Этим тоже занимаемся, причём на безвозмездной основе, так как знаем, насколько непросто аграриям выживать на Чукотке. Мы стараемся помогать и своему району, и нашим людям, потому что на Севере иначе нельзя. Если у населения не будет нормальных условий жизни на этой земле — она опустеет. И это станет катастрофой не только для Чукотки, но и для всей страны.

— Но ведь всё это государственные задачи?

— А мы не делим интересы территории на государственные и частные. Это наш общий интерес. Отвечу так: мы хотим жить на чукотской земле. И этим всё сказано.

Беседовал Александр МАТВЕЕВ